Нёс человек пакетик с фекалиями. Пыхтел, потел, нервничал... и не донёс. Уронил, бедолага, в шаге от намеченной цели. От этого взрыва забрызгало всё помещение бурой жижей. Можно найти новое жильё, купить новую одежду, но память-то не обманешь. И вот он во сне снова и снова выпускает из рук свою ношу и оказывается по самые уши в дерьме.
***
Каждый вечер моя Внутренняя Лошадь конкретно с глузду съезжает. Несёт меня, окаянная, что Серый Волк из сказки в какое-то невнятное прекрасное жестоко, которое далёко. В бестолковые осколки копытами мысли разбивает. Мчит и мчит до самого утра, чтобы потом опять на весь день притвориться дохлой клячей. Упырь. Точно упырь.

---

В моём мире живут только целые числа. Они растут в геометрической прогрессии и делятся на ноль.

Однажды я вышла из квартиры, покинув шумную компанию. Один человек выбежал следом за мной в подъезд, забыв надеть ботинки. Он стоял, смотрел на меня сверху вниз, переминался с ноги на ногу, будто бы не желая запачкать носки. После я спросила: «Что тебе от меня нужно?» Ответа не было. В такие моменты люди всегда теряются и не могут ничего сказать. И вот я упустила возможность побродить по лестницам в одиночестве. А потом я утратила покой, сон и здравый смысл, чего, впрочем, и следовало ожидать юной барышни. Но это, если задуматься, такая мелочь в сравнении с тем ощущением, когда человеку не всё равно, куда и почему ты удаляешься.
Говорят, что люди одинокие, держащиеся особняком в больших компаниях притягивают внимание. Да, меня даже попрекали тем, что неизменно играю роль белой вороны в тусовке. Я просто не могу поддерживать беседу, если она не проходит тет-а-тет. А последнее время я ловлю себя на мысли, что мне вообще сложно говорить с кем-то.
Я снова и снова возвращаюсь к тому моменту. Не из-за нежных чувств и прочей маеты, нет. Я жалею о драгоценных минутах одиночества, которые променяла на пустую болтовню в чужой кухне.

---

Про молчание

- Знаете ли вы, о чём я хочу вам рассказать?
- Да.
- Не вижу смысла говорить известное.

- Знаете ли вы, о чём я хочу вам рассказать?
- Нет.
- Вам и без этого хорошо будет. Не скажу.

- Знаете ли вы, о чём я хочу вам рассказать?
- Кто-то знает, а кто-то — нет.
- Ну вот пусть те, кто знает, расскажут тем, кто не знает.

Моя память упорно приписывает идею этих диалогов со зрителем Аркадию Райкину. Здесь вся соль издевательского молчания в приличном обществе. Эти слова всплывают в моей голове регулярно. Это три причины нежелания говорить с людьми. Можно, конечно, вспомнить и про запрет на жалобы среди сильных и хвастовство среди слабых, но это уже лишнее.
***
Про молчание не написать много слов. Его можно почувствовать, когда оно зарождается где-то внутри, пока ты продолжаешь говорить о чём-то. Постепенно ты черпаешь воду фраз из своего колодца и добираешься до дна, которого нет. Теперь тебе нечем сотрясать воздух. Ты становишься проводником тишины.
В хаосе общей беседы никто не заметит твоего отсутствия. Так человек остаётся один в толпе. Людям лень заботится о ком-то, вызывать на ответные реплики. Им проще говорить о себе и для себя. Чуткие собеседники, способные найти действительно важную и нужную не только им тему, — большая редкость в наше время. Поэтому мы играем в поддавки, надеясь, что оппонент съест приманку, дав возможность развернуть перед ним целый банкет, посвящённый своему эго.
Поставить разговор на паузу, чтобы скормить после некоторых раздумий нечто свеженькое своему визави, — не значит замолчать. Тишина — не всегда следствие молчания. Молчание останавливает даже внутренний диалог. Истинное молчание не дарит собеседнику и малейшего ощущения, что к его словам не равнодушны. Иногда оно выходит наружу холодной вежливостью: человек без проявления каких-либо эмоций говорит шаблонами, оставаясь внутри абсолютно пустым.

@музыка: Niemandsvater – A Prophecy (Europa IV)

@темы: одержимость, вирус герпеса

---

Ей теперь уже больше не снились лопнувшие водопроводные трубы, ни люди, ни мелкие происшествия, ни великие книги, ни пьянки, ни яростные споры, ни друзья. Ей снились только далёкие острова и полярные медвежата, выходившие на берег. Словно маленькие дети, они резвились под белым солнцем, и она любила их так же, как любила Ничто. Но Ничто ей никогда не снилось.

---

Сидишь, предаёшься унынию под Swans. И вдруг, откуда ни возьмись, вылазит Clutch. Эта чёртова сумочка портит всю хандру!
Ниспошлите мне великолепного кого-нибудь, талантливо составляющего плейлисты.

Бедный солдатик с разорванным животом удивлённо посмотрел на собственные кишки... Здравствуй, смерть. Я не готов ещё.
Мы никогда ни к чему не готовы. Вот и я не могла знать заранее, что все эти попытки построить новую ячейку общества будут вызывать такой дискомфорт. Я не истерю, нет.
Представьте себе театр, на сцене которого сотни недовольных чем-то людей синхронно бьют посуду. От звона стекла и керамики можно оглохнуть, но и так уже ничего не слышно за их яростными воплями. Звук растекается по залу, наталкивается на стену ненависти. «Идиоты! Зачем они кричат?! Зачем уничтожают сервиз за сервизом?!» Каждый зритель чувствует себя лучше и правильней, каждый актёр падает в их глазах всё ниже и ниже. И внезапно находится тот, кто забыл свою роль в этой постановке. Уши его закупорены тишиной, руки безвольно опущены, глаза смотрят в пустоту. «Эй, ты! Что встал?! Мы не за то деньги платили, чтобы ты тут статую из себя корчил!»
Расступитесь, глупые зрители! Дайте уйти уже из этого ёбанутого театра!
Большинство моих знакомых девушек, услышав моё «Не хочу так больше», выпучат глаза от удивления, а потом начнут поносить все мои прибабахи по очереди и превозносить Алексея до небес. «Да ты просто с жиру бесишься!» — заметит кто-нибудь. Увы, нет, я скорей чувствую себя солдатом-контрактником, подписавшимся на бесконечное служение Родине, тем солдатом, который после нескольких лет войны за доброе и вечное понял, что хочет выращивать помидоры и малину, а не палить по вражеским марионеткам из пулемёта, но назад ему нельзя — его даже собственная семья принять обратно отказывается.
Не понимаю я, как удаётся иным личностям прожить долгое время не видя ничего от бури собственных чувств. Зачем доказывать сначала свою любовь, а потом так же яростно давить человека собственной обидой? Зачем весь этот причудливый цирк? И где выход?
Я не могу найти слов, чтобы объяснить насколько всё это неправильно. У меня есть только недоумение, постепенно переходящее в гнев.

@музыка: Misery – Misery

---

Зима красивая, зима светлая, зима долгожданная... но не в квартире же, чёрт возьми! Вытащить себя из-под одеяла становится почти невозможно. Пытаясь разбудить Алексея, я чувствую себя извергом, расчётливым мастером пыток. Потепление, конечно, исправит ситуацию, но далеко не сразу — ходить по квартире в одних трусах можно будет только в апреле, наверное. А сейчас я чувствую себя медведем в этих многочисленных слоях одежды. Руки мёрзнут, пальцы немеют, с носа течёт.
Но я же пельмень и холод мне на пользу. Да и зацикливаться на себе вредно.
Медленно ползает по террариуму змей, которого в этом году никто не положил в спячку. Он вроде бы живой, но я не могу не воспринимать его как мёртвое существо, исключённое из настоящей жизни. Жалость к нему бесполезна и беспочвенна с точки зрения Алексея. Как же! Полоз кушает, гадит и линяет — всё нормально, всё хорошо. А ведь его даже на волю выпускать глупо, поскольку он лишён привычек, присущих дикой особи. Кто-то говорит, что он не выжил бы, не возьми его человек под опеку. Это не кошка и не собака, даже не попугайчик. Он не будет приносить тапочки, тереться о ноги, встречать радостными воплями. Ему не нужен человек, и он человеку не нужен.
Хотела бы я посмотреть в глаза тем умникам и умницам, которые держат змею у себя, поскольку это «опасное и загадочное создание», потому что это прибавляет плюс сто к крутости и мрачности. А впрочем, нет, не хотела бы. Я же не убийца и не изувер какой-то.

---

Вчера, перед тем как заснуть я видела полярное сияние. Ну, там... у себя в голове. И радостный детский голос пел: «Парашютики! Парашютики! Парашютики!» Я фыркала, пытаясь запихнуть обратно подкативший к горлу смех. У меня вечно всё из рук валится, и к людям я подхода не знаю, но вместо голоса внутреннего Инквизитора или иного беса я слушаю песню про парашютики. Сейчас опять расхохочусь.
***
Сестра нащупала мою больную точку и теперь закидывает меня фотографиями. О, нет, меня не заводят полуголые мужчины и слегка раздетые женщины, не смешат дети, не вдохновляют грубые наброски к компьютерным играм, не умиляют котики. Я всего лишь прусь по белым медведям. Мне хочется сделать что-нибудь с фотографиями, где-нибудь вывешивать их с подходящей на мой взгляд музыкой. Фиг с ней, с массовой популярностью, — я для себя это хочу делать, но дневник по концепции не подходит, а на личную страницу в контакте я так много левого говна таскаю. Вот теперь думаю: паблик там или группа здесь?

---

Прилетело в контакте «письмо счастья». Они до сих пор ходят по людям? Мне это казалось каким-то школьным развлечением.
Я была в пятом классе. Меня поймали две старшеклассницы у раздевалки и впихнули в руки лист бумаги. Я развернула и увидела его... Надо было завизжать и отбросить его куда подальше, как обычно поступают с пальцами дорогих и любимых в подарочной упаковке. Я правда испугалась: как это не будет счастья десять лет? И тут — о, Боже мой! — внизу письма было сказано, что тот, кого я люблю своей маленькой щенячьей любовью (а какая может быть в двенадцать-то лет?), сегодня в полночь получит озарение и воспылает ко мне взаимным чувством. Бред бредом! Даже взрослый человек не может определиться со своим отношением к кому бы то ни было. А подростка так вообще вечно разрывает между мамой, пирожками с мясом, игровой приставкой и Катькой из соседнего подъезда. Но тогда я поверила всему. Лист в клеточку, исписанный шариковой ручкой, стал моим подобием шкатулки Лемарашана. Я даже попыталась вернуть его обратно тем старшеклассницам. Они напугали меня ещё больше. «Письмо счастья» следовало отправить дальше без промедления. «Ты что не хочешь, чтобы мальчик, который тебе нравится, тебя любил?»
Это теперь я уравновешенное и независимое хуйло создание. Будь у меня более доверительные отношения с мамой, я бы показала ей злополучную бумажку, она бы меня успокоила, мы выкинули бы её и посмеялись вместе. Я не выставила бы себя дурочкой — дурами стали бы те две девицы, когда снова поймали меня бы где-нибудь на первом этаже с вопросом «Ты отправила? Отправила?». Но не было мне помощи, я даже не думала её искать.
Раздать эти три копии оказалось трудно, почти не выполнимо. Одноклассницы смотрели на меня с жалостью или так, будто я им пакет с детскими анализами предлагаю. Но всё-таки я избавилась от них. Уже не помню как.
Сегодня с утра, взглянув на сообщение, в котором мне обещались деньги и Великая Любовь, я лишь усмехнулась. У меня нет друзей. А тем немногим, с которыми у меня сохранилось хоть какое-то подобие нормального общения, совершенно не хочется мешать такого рода спамом.
Счастье и несчастье не зависят от рассылок специальных писем. Нет, я не хочу сказать, что и так всё будет — у меня нет привычки загадывать на будущее. Впрочем, я рада, что теперь могу спокойно реагировать на эту лабуду.

---

Конечно, вы видели меня. Вы встречали меня в переполненном вагоне метро, на пустой железнодорожной станции, в проезжавшей мимо машине. Но вы меня не заметили. Очередная красотка прошла мимо, оставив за собой тонкий шлейф духов. Я исчезла из вашей жизни вместе с ней. Да, я была тем самым куском меха, украшающим её хрупкие плечи. Возможно, в этом есть что-то печальное, особенно в моих лапах. Тонкие высушенные полоски меха с пожелтевшими когтями не делают наряд лучше, даже портят его своей комичностью. В моих стеклянных глазах отражаются люди, фонарные столбы, автобусы, бродячие собаки.
Снова ветер, снова непогода, снова я буду выставлена напоказ, чтобы украшать и согревать. Хозяйка гладит мою уже редеющую шерсть, но мне от этого хладнокровного тисканья и теребления не становится уютней. Я хочу в лес, хочу забиться под старый пень и спать. Фи, какая дурацкая фантазия! У горжетки нет чувств и желаний, она лишь бессмысленно скалится на равнодушных прохожих.

---

Про музыку (с музыкой)

Нет, музыка давно не правит моим настроением. Любая попытка узурпировать власть заканчивается спонтанной глухотой и уходом куда-то в глубь тела. (Я лишь кусок бутерброда в собственном желудке. Я сама себе Эмпайр Стейт Билдинг. Я не слышу, не вижу, и только пальцы движутся сами по себе.)
Я могу лишь подкормить свою печаль, подогреть алкогольное буйство или приправить иное состояние звуками музыки.



В лесу я выключаю музыку совсем. Работать и готовить больше люблю под классику. Зато под стоунер хорошо махать шваброй. Думать же приятней в тишине.
Могла бы я назвать себя меломаном? Скорее нет, чем да: я придирчива и переборчива во всём, музыка не является исключением. Не может же человек, питающийся одними макаронами и пельменями, зваться гурманом. И вообще... Разве я похожа на того, кто позитивно к себе относится?



Папка с музыкой сейчас весит 175 гигов. Около половины альбомов я скачивала в формате FLAC, отчасти поэтому папочка такая жирная получилась. Большую часть я слушала только мельком. Иные дискографии я скачивала только из-за одной композиции. Как эту свалку систематизировать — ума не приложу. Разбираться подробно с жанрами мне лень, а разбиение по алфавиту мне кажется скучным и глупым.



Есть у меня одна мечта: лежать на диване, слушать Bongzilla, например, курить и чувствовать, как мои ноги дорастают до противоположной стены, ломаются в коленях, тянутся к потолку, а в диване булькают пузыри воздуха, будто я медленно тону в нём, как в болоте.
И самое главное, что хотелось бы донести до людей: я люблю Гражданскую Оборону и это уже не лечится.
Вряд ли я буду тут постить музыку в дальнейшем. У меня проблемы с составлением плейлистов и музыкальных ассоциаций. Вот и сейчас я просто накидала первое, что под руку подвернулось.

@темы: радио, вирус герпеса

---

Про творчество

Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью. А я гибну в лени, разврате и мечтании.
Даниил Хармс

Как не стыдно мне это признавать, но я хуйло. Да, вот так грубо и безапелляционно. Я могла бы писать стихи, романы-эпопеи и рассказы-притчи и еженедельно малевать что-нибудь отражающее всю глубину моего внутреннего мира, но вместо этого тону в бездне апатии и лени. И ещё я отвратительно веду себя по отношению к людям. Это меня и погубило. Это меня и похоронит. Конечно, до сих пор остаётся слабая вероятность того, что я заткну наконец противный внутренний голос, который имеет привычку регулярно портить мне все порывы, и начну творить. Ну а пока из меня лезут только абсурдные недосказочки и мерзкие вирши.
Когда-то всё было иначе. Лет в четырнадцать, обчитавшись «Властелина Колец», «Гарри Поттера» и юмористического фэнтези, я начала генерировать гениальные идеи, при более подробном рассмотрении оказавшиеся абсолютно идентичными. Там был полный набор штампов и целый взвод Мэри и Марти. Я даже умудрялась рисовать по мотивам своих же историй. Считала ли я себя одарённой личностью? Конечно, да. И даже продолжаю считать. Только вот контекст это одарённости, увы, изменился. Вполне возможно, всё закончилось бы очень печально, если бы я не нашла человека, который разделил и дополнил мои идеи. И вот однажды у меня появился друг, поэтому мне было с кем копировать чужие сюжеты, выдавая их за собственные. Так что всё закончилось трагедией.
Школьные учителя были в шоке от количества моих прогулов. Мама не знала, как меня перевоспитать. А мне было насрать. Неиссякаемый поток до пошлости однообразных героических похождений сливался с рекой задумок лучшего и обожаемого друга. Фантазии заливали быт. Я жила от одного вечера невообразимых повествований до другого.
Вместе с тем мои читательские вкусы изменялись. Не знаю, благодаря какому чуду я умудрилась не увязнуть во второсортном фэнтезийном чтиве и даже отойти от него. Постепенно вместо Громыко и ко на мои идеи начали накладывать свой отпечаток Кафка, Лавкрафт, Баркер, Симмонс и Её Величество Хроническая Депрессия. Персонажи рождались, чтобы умирать, а те, кому посчастливилось дойти до финала, заканчивали свой век в психушке или под присмотром сердобольных родственников. Тут-то дорогой партнёр, верно, совсем ошалел от моего буйства и начал деликатно намекать на то, что нам пора отринуть хтонических божеств и проблемы кровной мести и заняться тёплыми ламповыми историями про быт. Угроз не было, но стоило насторожиться уже тогда. Но я не могла остановиться: я придумала нечто такое, что ослепило меня окончательно. Эта идея не давала мне покоя. Я неутомимо шлифовала её, уделяя внимание мельчайшим деталям, не замечая, что это уже не плод коллективного творчества, а друг мой ничего не может и не хочет добавить от себя. Идея перенесла несколько перезагрузок, но до сих пор остаётся со мной, а друга я потеряла.
В этой трагедии можно обвинять себя, внезапный мой переезд в другой город или судьбу. Увы, я знаю, что никто не виноват. Мои бесконечные расставания с людьми достойны отдельного рассказа, поэтому не буду сейчас о них.
В один из осенних вечеров, во время очередной попытки поругаться, чтобы помириться, я наконец-то поняла, что весь этот феерический фонтан сюжетов и персонажей был нужен только мне. Поддерживать всё это для кого-то постороннего оказалось невероятно тяжёлым и неблагодарным делом. Оказывается, я уже давным-давно была оставлена наедине с этим вычурным онанизмом. Теперь, чтобы хоть что-то написать мне приходится преодолевать лень и отвращение, затыкать истеричку-память, а рисовать я уже совсем разучилась.
Говорят, что любители критиковать других в глубине души просто завидуют. О да, во мне целые галлоны мерзкой желчной зависти ко всем мало-мальски состоявшимся в творчестве людям. Я постоянно подменяю свою неспособность создавать новое видимостью умения сказать меткое и ехидное словцо про чужие произведения. Вот такое я злобное и ограниченное хуйло с ампутированным уважением к другим людям, раздувающее из недостатка внимания к своей персоне трагедию вселенского масштаба.

@темы: вирус герпеса, говно случается

---

И тут меня понесло...
Неадекватная и ололитературная сказочка, которая подтверждает, что ничего возвышенного и утончённого у меня в голове не водится. По крайней мере после полуночи.

Пётр Сергеевич открыл холодильник, достал селёдку и положил её на газету на столе. Что-то царапнуло по локтю, но он не заметил. У Петра Сергеевича был скромный холостятско-академический ужин: селёдочка с луком, отварная картошка и кусок бородинского хлеба.
Быт пожирал его. Пожилая мамаша лишь поливала сыночка кетчупом придирок и майонезом бессмысленных слёз, чтобы лишь слегка оттенить горький привкус одинокой жизни. Наброски докторской диссертации исчезали под кипой студенческих работ, похожих друг на друга, как герои в индийских фильмах.
Пётр Сергеевич тяжело вздохнул, пригладил редкие волосы на макушке, растопырив пропахшие рыбой пальцы. Бережно завернув селёдочный хвост в газету, он поднялся из-за стола. Мир на секунду мигнул. Пётр Сергеевич качнулся и выронил свёрток. Ему привиделись бескрайние ледяные просторы, переливы полярного сияния и она. «Наверное, это сердце,» — подумал профессор, пряча остатки рыбы в холодильник.
Всю ночь он крутился во сне на потёртом диване. Грохотала музыка у соседей сверху, били посуду соседи снизу, орали коты во дворе. Но впервые за долгие годы ничто не могло разбудить его.
Самая быстрая тройка несла его по белоснежной равнине. О, что это были за кони! Ледяные кости сверкали под прозрачной кожей, пургой развевались их гривы и хрустально звенели копыта, соприкасаясь со снегом. А сани, сани! Не было во всём мире и не будет более тонкой и причудливой работы. «Фракталы! Как можно было сотворить такое!» — недоумевал рационалистический разум профессора, но сердце его уже таяло от счастья и от холодной красоты той, что сидела рядом с ним. Над ним вспыхивали и гасли миллиарды цветов, под ним разламывались вечные льды, открывая свои тайны, а он смотрел только на неё. Он перебирал весь свой скудный запас обрывков стихов и случайных цитат, чтобы высказать вслух, как она прекрасна. «Идеальна... идеальна...» — восхищённо бормотал Пётр Сергеевич, пихая ногами отвратительно тёплое одеяло.
Он проснулся на рассвете. Щеку холодил её поцелуй, а в голове звучала музыка её обещания: «Мы обязательно встретимся.» Пётр Сергеевич, слегка ошалевший от столь раннего пробуждения, потащился в ванную. Квартира, недавно казавшаяся уютной и родной, выглядела убого и отвратительно.
Он стоял перед мутным зеркалом, чистил зубы и думал: «Как же так? Почему меня вернули в эту серую жизнь? Почему мне не дали вечно наслаждаться этим сном?» Пётр Сергеевич сплюнул в раковину и поднял глаза на своё отражение, но прочитал на его лице всё те же вопросы.
На кухне ждали три подсохших кусочка хлеба, чёрный чай без какого-либо привкуса и вчерашний селёдочный хвост. Профессор приободрил себя мыслью, что завтрак ему необходим, а таинственная возлюбленная подождёт, и дёрнул дверцу холодильника.
Ладони внезапно вспотели, сердце схватила ледяная рука. Пётр Сергеевич издал невнятный звук, словно старая резиновая игрушка, и осел на пол. Весь холодильник зарос причудливыми алыми кристаллами, а в центре, на рыбе в газете, сидело существо, размером не больше крысы. Молочно-белое, с огромными тёмно-синими глазами навыкате, оно протягивало к нему свои тонкие ручки и шептало голосом незнакомки из сна: «Ещё капельку крови, умоляю...»
Пётр Сергеевич не знал, что делать: кричать, бежать со всех ног из дому или поддаться на уговоры монстра, внезапно поселившегося у него в холодильнике. Он попытался встать с пола, но тело не слушалось. И тут его сердце милосердно остановилось.

---

Про холодильник

Я тихо-тихо крадусь в темноте мимо зеркал, шаря перед собой руками, чтобы не наткнуться на стену или пианино. Меня манит лёгкое громыхание дверцы и яркий свет лампочки среди белых стен. Там стоит она... вожделенная бутылка водки. В верхней камере морозилки, рядом со стопкой пакетиков со льдом, меня будет ждать замороженная до покалывания в пальцах рюмка...
А вот и нет! Даже унылая бутылочка пива в холодильнике отсутствует. Кастрюля борща, кастрюля котлет, десяток яиц и прочие съедобные мелочи вроде морковки и сметаны. Кто всё это ест? Откуда это берется? Почему я не могу воспринимать содержимое холодильника как несомненную часть реального мира?
Это было бы очень серьёзно, если бы не вызывало истерический смех.
Даже страшно становится: неужели любой бытовой вопрос способен вызвать у меня такое яростное разбрасывание внутреннего говна? Чёрт побери! Я даже в туалет не могу сходить, не задумавшись хотя бы на секунду о чём-то возвышенном.
Когда я готовлю что-то, мозги у меня отключаются напрочь, остаются только примитивные функции вроде нарезки, перемешивания и втыкания в окно. Но потом сознание возвращается ко мне. Я вижу всю эту еду и охреневаю. И ведь надолго ничего в холодильнике не задерживается, только бутылочка соуса табаско одиноко стоит на дверце.
Мне не за чем бежать к холодильнику в ночи — я не заедаю свои проблемы. Впрочем, это лишь значит, что у меня есть ещё один не опробованный путь к самоуничтожению.

@темы: одержимость, вирус герпеса

---

Майкл Джира ласково вкладывает в руки мне пустоту.
За окном всё съел туман.
Поскорей бы уже выпал снег. Поскорей бы занесло этот старый, потрескавшийся от времени асфальт, эту невероятную цепь выбоин, больше напоминающую дороги на Луне. Запорошило бы тёмно-коричневые никому не нужные яблоки среди неуместно-зелёной травы.
Слишком мало снега я вижу здесь. Потому и срываюсь чаще, потому и устраиваю белое безмолвие внутри, угнетённая попугайскими красками мира. Один единственный значительный снегопад вызывает трепет и радость. Рвётся изнутри неистовое «Спасибо! Спасибо!». Бросится от счастья лицом в свежий утренний сугроб...
В тени у бетонных заборов ёжатся жалкие кучки непонятной серо-коричневой массы. Громко кричит вороньё. Несмотря на плюсовую температуру, мерзнут ноги и течёт из носа. В коробке из-под мобильного телефона шуршит белая мышь. Маршрутка безжалостно промчалась мимо, когда мне оставалось пять метров до остановки. Всё подчиняется музыке, идущей из плеера. Всё звенит. Всё превращается в череду бессюжетных фотоснимков.

---

Пусть будет флешмоб. Сдаётся мне, что настал тот волшебный момент, когда мне хочется рассказать о себе побольше, но с чего начать я не знаю. Поэтому прибегну к избитому шаблону «автор и ...». Если у кого-то есть что написать вместо многоточия — прошу очень прошу, просто слёзно умоляю, блин! высказаться в комментариях.

@темы: вирус герпеса

---

Никто не обязан тебя развлекать. И обидеть-то, на самом деле, тебя никто не в состоянии. Сам в углу сиди и сам с собой возись до посинения.
Такие умозаключения открывают дверь в бескрайний космос. Впрочем, нет. Дверь просто срывает с петель поток воздуха, идущий изнутри. Вот так: сам выпустил, сам выдохнул. И вот теперь, свободный ото всех заблуждений и кислорода, шагай вперёд через свои квадриллионы световых лет ради одной секунды. Никто не скажет, что это за секунда чудесная такая. Иди в пустоту, пожираемый страшной мыслью: «А вдруг всё уже произошло, но я не заметил?»

---

Зря я радовалась. Дом сотрясается от звуков шансона.
Конечно, конечно, мне не хватало топота соседей и воплей ребёнка там, у мамы в гостях. Было поразительно тихо, только шуршали автомобили за окном. Но сейчас — о, ужас! — переливы отвратительной маршруточной музыки захватывают сознание. Верните аккордеон, пожалуйста.

---

Кто не видит буковок на мониторе? Кто слился с компьютерным креслом? Кто выпил пол-литра чая со вкусом морковки и будто бы упоролся?

У меня есть только две проблемы: больные ноги и сестра. На сестру можно не обращать внимания. Ноги же всегда дадут знать о себе. С ногами можно справиться, занявшись физкультуркой и сбросив лишний пяток килограмм. Сестре же похудение не поможет — она продолжит ныть и требовать всяческих увеселений. Чтобы она хотя бы улыбнулась, нужно прыгать скоморохом. Чтобы ноги успокоились, нужно лежать трупом. Мои ноги — две коринфские колонны. Моя сестра — настоящий амфитеатр с Цезарем, львами и тухлыми яйцами.
Но мне нельзя нервничать. Я не должна много волноваться, потому что однажды я могу не вернуться с перекура на балконе, нырнув за борт во время очередной панической атаки.
Я привезла с собой коробку успокоительного чая, чьи-то сапоги и гору всяких выводов и впечатлений. Мне сказали, что я (внезапно!) умею вести себя спокойно. А что мне под капельницей орать и сучить ножками надо было? Да мне стыдно становилось от того, как все прыгали вокруг меня и моих болячек.

В комнате на карнизе для штор висит надувной шарик. Он маячит на где-то на переферии, создавая видимость того, что я здесь не одна.
Странно всё это. Пойду покурю да выпью чаю.

---

Скинула с плеч тяжёлый рюкзак и громко крикнула в пустоту холодной квартиры «Я дома!». Все вопросы о том, можно ли звать именно это место домом, нужно ли вообще примерять хоть к чему-нибудь это громкое имя, отложены до завтра. А завтра они будут оставлены для анализа во время бессонной пьяной ночи, которая пока лишь грозится прийти, но что-то запаздывает. Я не бездомная хотя бы сегодня и от отчего дома отделалась окончательно. Аварийный выход под крыло к маме завален барахлом и задвинут шкафом для надёжности.
Медленно зреет яростная клятва, что я больше чем на пару дней в гости туда не поеду. Но я же люблю этот город до одури... Гулять там не с кем, а сама бродить по улицам отвыкла. Выкручусь. Пожалуйста, пусть я выкручусь.
Город снился мне урывками в поезде: шёл дождь, летели жёлтые кленовые листья. У кого-то в соседнем купе постоянно падал на пол телефон и я просыпалась. Ныла правая нога, в ушах шипела какая-то музыка. Что-то странное, страдальческое натягивалось внутри, требуя переключить плеер на нечто более тягостное, чтобы уж совсем погано стало. Я пересилила себя, закрыла глаза и увидела начало фильма «Горбатая гора».
Каждый раз я неизменно чувствую себя Костоглотовым, пока поезд несёт меня мимо спящих городов. Не думать о прошлом, не заглядывать вперёд. Дорога отвлекает на себя всё внимание и участие. Времени больше не существует, пространство лихорадочно сминается. Когда-нибудь утро догонит состав и всё это закончится.

---

Свершилось небывалое: мой дневничок готовится лишиться флешмобной девственности. Мда, останется только фандомная, но, к счастью, даже при желании пописывать фанфики у меня нет на это времени. Возблагодарим же провидение и приступим к ответам на вопросы про книги.
На данный момент чтение — моя любимая и самая больная мозоль. Я не могу прочитать кучу распрекрасных книг, потому что мне действительно надо в сжатые сроки ознакомиться с жемчужинами русской литературы и кипой исторических трудов. Всё-всё-всё! Перестаю огород городить!

21 ответ на 21 вопрос.

1. Где вы обычно читаете?
Дома на диване. Вот, кстати, я просто обожаю лежать на животе, хотя многие говорят, что это не слишком удобная поза для чтения. Эти «многие» предпочитают лежать на спине, подложив под голову огромную подушку. Как они это делают?
Ещё я читаю в метро, в автобусе (что выгодно отличает его от маршрутки), в поездах... проще говоря, всегда беру в дорогу какую-нибудь книгу. Иногда даже не одну, потому что нет ситуации страшней чем та, когда книга оказывается прочитана на середине пути. Общество предлагает посидеть и подумать о морали и о том, чему же может научить меня книга. Обществом поощряется написание рецензий. Поэтому не стоит, закрыв одну книгу, открывать другую. Чёрт возьми! Я могу подумать о морали во время пешей прогулки и первые главы новой книге мне не помешают. Да и вообще, мысли о морали — это просто какая-то заноза в заднице.

2. Книжная закладка или просто листок бумаги?
Закладка — это слишком пафосно, чтобы купить её самостоятельно. Иногда у меня появляются любимые листочки, которые кочуют из книги в книгу. Чаще всего это бывает какая-нибудь визитка.
Но есть у меня так же пара дарёных закладок. Одна из них — тонкий листок, сделанный из металла — настоящее произведение искусства. Но у этой красоты есть один большой изъян: «отверженные» её отвергают. Прочие старые книги тоже не хотят держать в себе эту закладку. Приходится снова пихать в книгу что попало: магазинные чеки, календарики, обрывки чего-нибудь и т. д.
Ещё я люблю использовать две закладки, чтобы потом посмотреть сколько страниц прочитала за день. Это уже сродни какой-то мании.

3. Вы можете остановиться во время чтения или вам нужно обязательно дочитать до конца главы?
Когда как. От текста зависит. От настроя и от причины, по которой нужно прервать чтение. Иногда буквы в меня еле лезут и конец главы приносит невероятное облегчение. Иногда случается так, что какой-нибудь несчастный человек, вздумавший оторвать меня по важному делу, получает ведро яда в лицо. Вывод прост: всё зависит от того, насколько я увлечена книгой.

4. Вы едите или пьёте во время чтения?
Нет. Ведь для этого у меня есть Six Feet Under, Adventure Time (пгастити миня, умнайи луди) и пейзаж за окном. Ну, чаёк я ещё могу себе позволить, но крошить бутербродом на страницы — нененененене. Слишком уж хорошо я помню, как мне пришлось раскошелиться на «Девушку с татуировкой дракона», поскольку умудрилась забрызгать черешневым соком один из напряжённых моментов. (Я работала в магазине всякой мультимедии и имела право брать книги, фильмы и музыку домой для ознакомления.)

5. Телевизор или музыка во время чтения?
Опять же нет. Не вижу смысла включать телик вообще. Что до музыки... Да, раньше я ездила в транспорте с книгой в руках и в наушниках. А потом вдруг перестала. То ли книги стали тяжелей (в хорошем смысле), то ли музыка. Хотя это был бы интересный опыт: перечитать последние дни Анны Карениной под Belphegor.
Конечно, я и классическую музыку не дура послушать, но в метро её всё равно не будет слышно, а дома тишина дороже.

6. По одной книге за раз или сразу несколько?
Я начинаю читать одну книгу, потом добавляю вторую, а затем и третью. Больше этого количества не случается, бывают только книги, которые я отложила на время. Потом какая-то книга из трёх притягивает к себе всё моё внимание, и я отдаю время только ей. Так я постепенно перехожу на новую троицу.

7. Книга, которая перевернула ваше сознание/потрясла вас за последние 2 года.
Что, простите? Перевернула? Потрясла? Нет, нет, нет, нет и ещё раз нет.
Прибавила новый элемент к системе мира — да. «50 оттенков серого», например. Нет, я не читала, но влияние этой книги на сознание современных девушек не заметит только слепой и глухой. Она стоит этих глаголов, которые, по моему мнению, отдают пошлостью и недозрелостью.
Да, есть книги, которые в будущем я буду рекомендовать тем, кому вдруг потребуется узнать меня получше. Но они мне были просто нужны, чтобы дополнить и подкрепить какие-то мои выводы. А чтобы по башке озарение шарахнуло — такого у меня не случалось последние два года.

8. Читать вслух или про себя?
Про себя, конечно. Я же свой голос не люблю.
Вслух я только стихи читаю, потому что так нужно.

9. Пропускаете ли вы страницы во время чтения?
Если эти страницы не являются предисловием или какой-нибудь хвалебной аннотацией, то не пропускаю. Правда, бывают те книги, в которых я читаю только начало и конец. Так я когда-то книги про Гарри Поттера читала.

10. Бережно ли вы читаете книги?
Я не кладу книги страницами вниз, не загибаю уголки, не клею бумажки-липучки там, где нужно, ничего не подчёркиваю, не рисую на полях. Понравившиеся цитаты выписываю сразу или вбиваю номер страницы в телефон. С электронной читалкой ситуация несколько хуже: я не могу искоренить в себе желание разобрать её прямо во время чтения.
Можно ответить, что я бережно отношусь к ним. Хотя, самое неправильное, по-моему, открыть абсолютно новую книгу, чтобы услышать хруст переплёта, но потом в силу ряда причин перестать читать её.
Кстати, я не люблю книги в мягком переплёте карманного формата. Они начинают разваливаться на середине. Есть у меня десяток таких, и я искренне сожалею, что мне не хватило терпения, чтобы накопить денег на «твёрдое» издание.

11. Вы пишете в книгах?
Там уже всё написано, зачем писать что-то ещё?
И тут я вспомнила, что замарала карандашом все три книги «Властелина Колец». Многим же мне пришлось пожертвовать, чтобы понять, что так делать нельзя.

12. Какую книгу вы перечитывали несколько раз и могли бы с удовольствием перечитать ещё?
Учебник по физике. Все остальные книги, которые я когда-то зачитывала до дыр, больше не вызывают во мне трепетных чувств.
Здравствуйте, я человек, который ненавидит своё прошлое. Книги, оставшиеся там, меня даже пугают.
Я слушала «Мельницу» и читала фэнтези. Я не повернула резко в другую сторону — это вышло плавно и почти случайно. Я бы сейчас с удовольствием жахнула бессюжетного и яростного гуро.

13. Хотели бы вы написать свою собственную книгу и о чём?
Конечно, я всё равно больше ничего не умею. Впрочем, это у меня тоже вряд ли получится, поскольку я не способна ставить себе вменяемые и выполнимые цели. К тому же я не могу сказать, что я хочу написать нечто в твёрдом переплёте, чтобы оно продавалось. Я хочу написать про то и про это. Меня мало волнует, кто потом будет читать текст. О чём он?
А какая разница, если его нет?

14. Какие книги вы предпочитаете — бумажные или электронные и почему?
Конечно же... мне насрать. Это вопрос не удобства, но финансов. Есть деньги — пойду и куплю себе красивое издание. Нет денег — скачаю из интернета. Если книга понравится, то допишу ещё один пункт в список вещей, которые хотела бы приобрести. Есть, правда, один нюанс, вынуждающий переходить на электронные читалки: иные издания выпускаются удручающе малым тиражом лишь однажды, а потом их нигде найти нельзя.

15. А может быть, вы слушаете аудиокниги?
Я пробовала слушать «Фиесту» Хемингуэя, но в итоге такой опыт мне не очень понравился. С моей привычкой засыпать в плеере и отвлекаться на собственные размышления такое «чтение» оказалось почти пыткой. Тест всегда создаёт атмосферу, а с аудиокнигой происходило обратное: она требовала определённой обстановки. Впрочем, большую часть книги я одолела ночью в полупустом вагоне поезда.
Но, рискну предположить, что стихи в аудиоформате наоборот становятся прекрасней и усваиваются лучше.

16. Легко ли найти нужную книгу в вашей библиотеке или поиски занимают продолжительное время?
Эм... Моя личная библиотека осталась дома в коробках. Для меня не составит труда отыскать там нужную, поскольку я записала себе, что и куда положила. Но на просьбы найти там что-нибудь конкретное родственники мне привозят что попало, мотивируя тем, что коробки тяжёлые и не понятно где какая книга находится. Объяснять бесполезно.
На моём нынешнем месте жительства книг гораздо больше, но система, по которой они расставлены по полкам, вполне понятна даже идиоту. Так что искать книгу там тоже не сложно, если она, конечно, есть.

17. Как вы выбираете новые книги для чтения?
Есть несколько источников (паблики вконтакте, люди на дайри), чьему вкусу я более-менее доверяю. В исключительных случаях я руководствуюсь одним лишь упоминанием. И не стоит забывать про то, что мне сейчас приходится читать книги по списку, назначенному другими людьми.

18. Часто ли вы пользуетесь советами друзей почитать какую-нибудь книгу, обращаете ли внимание на рекламные анонсы новых книг?
Мой коронный ответ, блеать: У меня нет друзей.
К тому же я не бываю там, где рекламируют новые книги.

19. Одалживаете ли свои книги знакомым и берёте ли почитать?
Почитать не беру, поскольку у меня есть читалка, но временами одалживаю. Несколько книг ко мне так и не вернулись. Особенно обидно то, что человек может просто отложить чтение в долгий ящик и забыть. У меня последний раз так три тома «Песочного человека» Н. Геймана знакомая задержала. И мне как бы тоже они срочно не были нужны, но принцип...

20. Какие три книги вы возьмёте с собой, если они станут единственными на протяжении одного года.
Есть томики с полным собранием сочинений. Так что я возьму Гоголя, Шекспира и Киплинга.

21. Покупаете ли подержанные книги? Отдаёте ли свои в букинист?
Не случалось. Хотя иногда проскальзывает мысль куда-нибудь передать всё лишнее и неинтересное, а потом просыпается жадность.
А про подержанные книги говорить в какой-то мере даже странно. Вся любовь к старинным книгам по больше части направлена на западные издания, у которых и обложечка с тиснением, и шрифт с завитушками. На постсоветском пространстве старые книги по сравнению ними выглядят унылыми заморышами. Я не понимаю этого лютого сумасшествия по красивым томикам, которые прочитать невозможно из-за незнания языка.

Был во флешмобе ещё двадцать второй вопрос, в котором предлагалось указать следующих жертв. Увы, это не просто не мой стиль — передавать флешмобы дальше.

P. S. Странная штука получается: иногда ручонки так и чешутся отыскать пару-тройку флешмобов и запостить их у себя, но тут же я начинаю себя одёргивать. А всё из-за попыток казаться серьёзней и круче чем на самом деле. Но я не Лев Толстой и никогда им не стану. Жаль...

P. P. S. Дневничку было больно. Он просит больше не пихать в него такие толстые флешмобы.