Зима красивая, зима светлая, зима долгожданная... но не в квартире же, чёрт возьми! Вытащить себя из-под одеяла становится почти невозможно. Пытаясь разбудить Алексея, я чувствую себя извергом, расчётливым мастером пыток. Потепление, конечно, исправит ситуацию, но далеко не сразу — ходить по квартире в одних трусах можно будет только в апреле, наверное. А сейчас я чувствую себя медведем в этих многочисленных слоях одежды. Руки мёрзнут, пальцы немеют, с носа течёт.
Но я же пельмень и холод мне на пользу. Да и зацикливаться на себе вредно.
Медленно ползает по террариуму змей, которого в этом году никто не положил в спячку. Он вроде бы живой, но я не могу не воспринимать его как мёртвое существо, исключённое из настоящей жизни. Жалость к нему бесполезна и беспочвенна с точки зрения Алексея. Как же! Полоз кушает, гадит и линяет — всё нормально, всё хорошо. А ведь его даже на волю выпускать глупо, поскольку он лишён привычек, присущих дикой особи. Кто-то говорит, что он не выжил бы, не возьми его человек под опеку. Это не кошка и не собака, даже не попугайчик. Он не будет приносить тапочки, тереться о ноги, встречать радостными воплями. Ему не нужен человек, и он человеку не нужен.
Хотела бы я посмотреть в глаза тем умникам и умницам, которые держат змею у себя, поскольку это «опасное и загадочное создание», потому что это прибавляет плюс сто к крутости и мрачности. А впрочем, нет, не хотела бы. Я же не убийца и не изувер какой-то.