Был сон. Там всё было на месте. Я ложилась спать, но солнце никак не хотело уходить, безжалостно правило в небе. Лёша вернулся домой и сказал, что настали времена крупных неприятностей и жестоких решений. На крыше дома напротив сидит снайпер: мы — последние, кого ему нужно убить. В террариуме морская свинка борется со змеями. Стекло дрожит и звенит от напряжения. А до человека с винтовкой рукой подать. Я знаю, что он способен неподвижно держать на прицеле наше окно сколь угодно долго. Я боюсь даже моргнуть. Лёша спит. Так странно... Стоял рядом что-то рассказывал, но стоило мне посмотреть на него, крепкий сон связал его по рукам и ногам. Если бы веки его не подрагивали, я бы решила что он умер. Множество красных лучей блуждают по комнате и шарят, шарят по его лицу.
Я резко поднимаю тело над кроватью. Спазм вытолкнул весь воздух из лёгких. Руки трясутся. Я роняю себя обратно, лицом в подушку. Засыпать снова не страшно, но, наверное, я забыла как это делать. Иду на кухню, выпиваю стакан воды, потом долго сижу в туалете уперев взгляд в дверь.
Я возвращаюсь обратно, я предаю себя. И снова снайпер ловит окно в прицел. Теперь солнце падает вниз на севере, небо пылает, плавится. Чёрная тень ждёт пока принесут патроны, для развлечения стреляя шариками с ярко-оранжевой краской. «Мандарины! Мандарины! Кому мандарины!» — кричит она.
В парке культуры и отдыха я смешиваю абсент с водой в стакане со льдом. Зелёная маслянистая жидкость никак не растворяется, не оседает вниз. Кубики льда мерзко бренчат и крутятся. Андрей садится с какой-то девушкой на большие качели. Они летят куда-то вверх. Но Андрей сгорбился напротив и льёт ликёр «Блю Кюрасао» в пузырьки от содовой.
Закат становится всплеском абсолютного красного. На полу огромный ком простыней. Словно горное озеро, он порождает отдельные реки белой ткани, текущие в прихожую. Сестра стоит на краю потока, опасаясь быть поглощённой им. Я вжимаюсь спиной в холодную стену. «Пожалуйста, пригнись! Не стой так! Пожалуйста! Он же выстрелит. Прошу тебя!» Где мой голос? Почему его нет? Почему мои слова наматываются на рёбра и сдавливают лёгкие?
Снайпер вскидывает на плечо базуку, потом передумывает и ухмыльнувшись опускает её. Мне кажется, что стены исчезли, что мы с сестрой лежим перед ним, будто курица на тарелке. Я прыгаю на пол, барахтаюсь в простынях, цепляюсь за дверной проём и выталкиваю непомерно грузное тело в коридор. Я чувствую взрыв, который сотрёт с бетонных стен всё, вылижет квартиру начисто. «Уходи, пожалуйста. Он достал РПГ-7...» Но сестра спокойно стоит посреди комнаты и белый водоворот постепенно засасывает её.
В центре двора растёт столб, сложенный из спален, кухонь, санузлов. Строение раскачивается, что корабельная сосна под ветром. Из окон беззвучно сыпятся люди.